Пролог
Ничего сложного: берешь рохлю, подкатываешь к поддону, нажимаешь рычаг, закатываешь под поддон, активируешь рычаг.
Вуаля – поддон на рохле. Затем перемещаешь это «транспортное средство» в цех холодного хранения, к стеллажам с курицей: головы, ноги, крылья, субпродукты, грудка – тонны упакованной в коробки курицы. Надо надеть ватник, иначе – простатит. В цеху температура – минус десять. Всегда.
Выкладываешь на поддон первый ряд – влезает четыре коробки, килограммов по десять каждая.
Затем берешь решетку – обычная деревянная решетка, которую мужики делают за сараем дезинфекции: четыре жерди, скрепленные гвоздями для прочности.
Так вот, кладешь решетку на первый ряд курицы. Поверх решетки – второй ряд курицы. Затем опять решетку – и повторяешь, пока не уложишь четыре ряда куриных коробок.
Потом пулей выскакиваешь из цеха, не забывая закрыть дверь, и тащишь рохлю к погрузке. Там уже вручаешь все это богатство экспедиторам, которые грузят мясо мертвых кур в машины и развозят по городским магазинам.
Возвращаешься в цех и повторяешь процедуру.
Ничего сложного. Работа два через два. По двенадцать часов. Постоянно крутишься туда-сюда. Жаль, что бросил курить: мужики хоть пять или десять минут имеют с перекуров. Тем, кто здоровый образ жизни ведет, – болт. Ну, мне то есть.
Меня даже подкалывают, мол: «Эй, Пират (это кличку мне такую дали), курить пойдешь?». И ржут.
Так-то они не со зла, конечно. Да и стараются по-доброму ко мне относиться в силу специфики своего понимания межличностных отношений.
Над инвалидами все-таки грешно смеяться. Я-то в ответ улыбаюсь и отшучиваюсь тоже, но очевидно, что между нами некая незримая стена – как ни крути, мы люди из разных миров: я ангел, павший в ад, а они обитают здесь постоянно. А может, эти мысли – всего лишь остатки былой гордости, которую со скоростью света сдувает суровая реальность, словно налет пыли.
Пиратом меня называют, потому что левый глаз мой полностью ослеп. Правый же имеет -12 диоптрий.
Поэтому и работаю здесь: самое простое собеседование в жизни. Это вам не на Тверской, в Бизнес-центре, пройти десяток кадровых менеджеров… Это Онская Птицефабрика, бл*.
Ну и еще, конечно, можно спрятать свой недуг. Мало кто готов такого инвалида, как я, взять на работу: мало ли что, вдруг потом проблемы будут? Люди боязливые у нас.
Ну хоть так. На хлеб с маслом хватает, и ладно.
Проблемы с глазами были у меня давно, еще с детства. Я уже привык. Тридцать лет все было более-менее честно: носил линзы или очки.
Последние два года стало тяжеловато – начал замечать нарушения: то волны бесконечные вокруг, то искажения света, то фокусировка пропадает и глаза постоянно слезятся.
В больницу обратился, а там вилы: или приходите с 8 до 15 часов, или платная клиника.
Первый случай, конечно, был невозможен: или ты в столице зарабатываешь деньги, или тратишь их на лечение. Естественно, в рабочие дни я нарасхват – в больницу пойти некогда.
Платные же медицинские услуги граничили с шарлатанством: тяжело доверять врачу, который читает тебе твои анализы по бумажке, когда ты и сам читать умеешь.
«Вылечили» в итоге – левый глаз полностью ослеп.
Работа глазами стала резко противопоказана.
Из перспективной юридической фирмы сразу пришлось уйти. Никаких трагедий, сюсюканий и прочей драмы: не вышел пару раз на работу – пошел вон.
Устраивался на менее оплачиваемую – но глаза болят за компьютером очень сильно, а без работы за компьютером какой же ты юрист?
Наложились и семейные проблемы: жена охладела ко мне уже давно, но это обстоятельство компенсировалось бесконечными поездками по заграницам, дорогими телефонами, машинами и прочими атрибутами нормальной жизни.
Когда прежний заработок стал невозможен, супруга, вильнув хвостом, прыгнула в первый попавшийся «Бентли». Благо, за собой она следила и ее задница с грудью все еще могла внушить неподдельный интерес всякого рода лицам.
Конечно, первые полгода она пыталась играть в порядочную женщину, на чьи хрупкие плечи свалилась тяжкая доля. Однако энтузиазм в ее глазах быстро угас, а перспектива потерянной жизни перечеркнула какие-либо воспоминания о былых чувствах, если они вообще были.
На самом деле, без сарказма, я не винил ее. Не каждый человек может смириться с тем, что молодая красивая жизнь закончилась и остаток своих дней придется провести в нищете с полуслепым мужем.
Я даже воспринял это как-то спокойно, ни о чем не жалея. Можно даже сказать, я воспринял это с облегчением: беги, убегай, мой Лисеночек, и вспоминай с теплотой наши прожитые годы.
Сбережения мы поделили. На свою часть я купил себе небольшую долю в квартирке на окраине столицы. По документам, конечно. По факту это была самодельная студия. Ну, модно так сейчас делать: берешь двушку, делаешь в каждой комнате туалет – вуаля – трехкомнатная студия (кухню тоже делают комнатой).
Понятно, что никто такую перепланировку не согласует, да и потом могут быть проблемы, но я не парился, потому что слишком устал париться.
Главное, что комнатка была на одиннадцатом этаже.
Часто просыпаясь в холодном поту ночью, когда мой живой глаз еще не мог приспособиться к темноте. Лежал какое-то время, объятый ужасом: вот и все, этот момент наступил – второй глаз ослеп. Ничего не оставалось, как встать с кровати, подойти к окну, нащупать пластиковую ручку и…
Но потом, как и положено, зрение возвращалось: сквозь мрак я мог уже видеть очертания предметов домашнего обихода – и паника отступала.
За несколько месяцев работы на птицефабрике я даже полюбил эту деятельность. Если бы за нее платили хотя бы половину от того, что я получал в самые бедные месяцы работы юристом, то можно было бы задуматься о переквалификации гораздо раньше.
Понятное дело, что сейчас-то выбора у меня совсем не было.
Рохля – поддон – коробки с курицей – решетка – коробки с курицей – решетка… Уроборос.
Поражало меня, все-таки, умение предков точно и правильно охарактеризовать картину происходящего: будь то уроборос или «Экклезиаст».
Все суета сует.
Ровно в семь часов вечера я собирался домой и шел в раздевалку. Проходя мимо цехов разных технологий приготовления курицы, я не мог не поразиться, насколько убого выглядели фабричные постройки. При этом я не мог назвать их функциональными: все какое-то серое, с потрескавшимися стенами.
Минут десять я проводил в раздевалке. Душ принимать смысла не было: запах мертвой курицы впитывался в тебя моментально и попытки смыть его ни к чему не приводили. Я это потом уже понял, спустя пару недель работы.
Раздевалка примыкала к тамбуру личного досмотра. Здесь уже проход караулили ЧОПовцы с собаками. Ворчливые и суровые мужики, получавшие копейки за свою работу, готовы были при любом случае показать свою власть «маленьким» рабочим и вытягивались в струнку при виде знатного начальника-боярина.
Смешно, конечно, было все это наблюдать.
Сейчас на проходной образовалась очередь. Из досмотровой зоны доносились лай собак и крики какого-то несчастного.
Подойдя ближе, я увидел, что случилось: обычный работяга стягивал с себя свитер, а под ним, словно пулеметные ленты матросов под Петроградом, крест-накрест, красовалось, наверное, килограмма два куриных сосисок.
У кого-то будут неприятности.
Люди часто тащили что-то с фабрики: кто-то тушку, кто-то шашлык. Зарплата была маленькая, и, как ни крути, надо было вертеться. Хотя, сказать по секрету, даже если бы она была большая – все равно тащили бы.
Тут уж опять двадцать пять: руководство воровало вагонами, а работяги – подложками шашлыка.
Интересно, что слово «воровство» было у всех на слуху. Однако оно не встречается в виде юридического термина: ни в уголовном кодексе, ни еще где-то.
Может быть, в этом заключалась такая повальная тяга нашего народа к воровству как таковому? Если в понимании граждан это деяние не было наказуемо, так как отсутствовало, в принципе, в уголовном законе?
Подобные мысли еще иногда проскакивали в моей голове: все-таки юриспруденцией я занимался достаточно давно – больше десяти лет. Профдеформация имела место быть, безусловно.
Несмотря на это, физический труд с утра до ночи выгонял из меня всякую интеллигентную дурь: я начал ловить себя на косноязычии и чаще стал разговаривать матом.
Там, где разум не мог вспомнить красивое художественное слово, немедленно появлялись матерные слова-паразиты. Я читал в свое время, что это говорило об упадке интеллекта. Возможно, это правда.
Надеюсь, что я отупею быстрее, чем ослепну…
Хотя, валяющийся в своих испражнениях, слепой грузчик – картина отвратительная.
Мне нужны были остатки разума, чтобы в конце концов совершить финальный «полет Валькирии».
Мозги надо было беречь.
С такими мыслями я и направлялся к автобусу, который привезет меня прямо к дому. Впереди два дня выходных, и надо было придумать, чем заняться, так как сидеть и пялиться в компьютер или телефон я просто не мог, приходилось импровизировать.
По причине весьма ограниченной возможности использования моего единственного глаза, пользоваться компьютером как раньше я не мог – просто боялся осложнений.
Даже при недолгом пребывании перед экраном изображение начинало плыть: перед глазом появлялась сетка и многочисленные черные точки. Увеличивался риск кровоизлияния.
С телевизором было попроще, потому что мой телевизор, купленный еще в браке, имел диагональ пятьдесят дюймов, что позволяло наблюдать телепередачи на большом расстоянии и не так сильно напрягать глаза.
Более того, указанное устройство являло собой пик инженерной мысли: подключение к интернету и смарт-ТВ. Как же хорошо, что пару лет назад я не поскупился на такое полезное приобретение.
Времена были другие, да и я был другой. Сейчас бы не потянул: доходы не те.
Тем не менее полностью отдаться во власть телевидения я не мог. Пару-тройку часов в день – это максимум, что можно себе позволить: весьма скромно по современным меркам.
Поэтому большую часть своего свободного времени приходилось тратить на различные настольные игры: варгеймы с миниатюрами, ролевые игры, соревновательные турниры.
В столице существовало множество тематических клубов, куда можно было наведаться с утра и до самого вечера и, найдя случайную компанию на месте, расслабиться за метанием кубов и раскладыванием магических пасьянсов.
Со стороны могло показаться странным, когда взрослый мужчина играет в маленьких солдатиков, однако я и в здоровые свои годы относился к этим развлечениям положительно, а уж сейчас мне и подавно было плевать на чье-либо мнение.
Главное, это позволяло расслабиться и забыть о чертовски плохих перспективах.
Я часто ловил себя на мысли, что моя комната в высотке – это склеп. Я уже морально смирился с кончиной, просто тело пока подавало признаки жизни и продолжало удовлетворять какие-то низменные инстинкты: есть, пить, спать, трахаться.
С последним было сложнее, конечно. Особенно в последнее время.
Если смотреть на проблему шире, то проблемы как бы и нет: на территории страны огромное количество страждущих одиноких дам, готовых скрасить жизнь несчастного столичного инвалида по зрению. Выбирай любую.
С другой стороны, «качество материала» оставляло желать лучшего.
За прожитые годы я понял для себя четко и ясно: человек должен стремиться к лучшему. С этой точки зрения, я всегда буду всего лишь «трамплином» для охочих карьеристок. Жить с различного рода «колхозницами», готовыми на «рай в шалаше» с любимым, я тоже не хотел: человек должен развиваться. Вечно недовольная и запускающая себя жена рядом с еще технически живым супругом… Страшно представить в самых мрачных кошмарах.
Конечно, кто-то и не против, но что-то во мне еще шевелилось. Что-то глубоко скрытое за всем цинизмом и равнодушием к жизни.
Да и одному было прикольней, по-моему. По крайней мере пока.
Так как я работал по двенадцать часов два дня через два, то выходные часто выпадали на середину недели. Так даже было проще, а то эти праздношатающиеся граждане, кучкующиеся в многочисленных ТЦ столицы, сильно раздражали.
Не то чтобы я мог упрекнуть себя в человеконенавистничестве под маской угнетенного, больного представителя рабочего класса, но в моем положении действительно стал ловить себя на мысли, что находиться в компании этих людей не хотелось.
В теории все можно было объяснить моим состоянием, но, падая вниз по социальной лестнице, ничего объяснять не хотелось.
Интересно было только одно: когда я на все плюну и начну бухать как лошадь? Или зачатки интеллекта прорвут пелену мещанства и алмаз разума воссияет на солнце, освещая темноту неразумного бытия?
От всех этих мыслей захотелось спать. Да и грузить замороженную курицу весь день было выматывающим занятием.
Проснулся в холодном поту под утро. Рассвет забрезжил в окна.
На этот раз мне снился совершенно другой кошмар: на протяжении бесконечной ночи я перекладывал поддоны с решетками с одного места на другое посредине огромного склада-холодильника. Людей вокруг не было, а занятие сие очень сильно утомляло.
Я думал плюнуть на все и уйти, но, окинув взглядом помещение склада, с тревогой осознал, что в помещении отсутствуют окна и двери.
Так я и проснулся. Тревожный звоночек.
Вздохнув, я открыл единственный глаз: размытые и мигающие объекты вокруг были такими же, как и перед сном. Я потянулся рукой под кровать, нащупав толстые очки.
Пару лет назад я бы купил самые тонкие, в дорогой оправе. Сейчас же довольствовался тем, что есть. Все равно линзы были удобнее – их и старался одевать обычно, но очки были необходимы в домашних делах.
Умывшись и почистив зубы, решил потратить время, отведенное мне до обеда на поход в «Гикси» – сеть супермаркетов с дешевыми продуктами, где по разным акциям можно было накупить много приличной еды задешево.
Интересно все-таки, как могут поменяться взгляды человека, столкнувшегося с совершенно внезапными превратностями судьбы. Год назад я бы и есть ничего не стал в этом магазине, но этот год прошел.
Да и лишенный обычных человеческих радостей в плане бесполезного проведения времени за торчанием в интернете или компьютерных играх, я находил особое удовольствие в отыскивании в «Гикси» оптимального набора продуктов за минимальную цену.
Ширпотреб из соевого суррогата я в расчет не брал – только натуральные продукты: мясо, птица, рыба, консервы, колбаса и так далее.
Иногда было даже забавно: урвав что-нибудь по самой низкой цене, я шел домой с видом победителя.
Вообще, выглядел я странно до неприличия: все еще старался следить за собой, но нехватка средств, достаточных для поддержания планки на прежнем уровне, накладывала свои отпечатки: пальто на мне дорогое, но старые ботинки износились – купил неудобные, но дешевые, китайские. Аналогично и с джинсами.
Когда-нибудь я буду точно одет как надо. Я даже делал ставки для себя – отмерил год. Зачем? Непонятно: все равно бы проиграл рано или поздно.
* * *
Шло время. Энтузиазм, появившийся после падения на дно, начал постепенно угасать. Окружение тому способствовало в полной мере: коллеги по цеху – странные, безынициативные мужики-алкоголики, не имеющие никакой цели в жизни.
Смешно было то, что каждый пытался придать вес своим словам, подкрепив их какой-нибудь небылицей: так, Сережа воевал во Вьетнаме на стороне «гуков». Я даже не знал, сколько ему лет. Определить по внешнему виду не представлялось возможным: физическая работа и алкоголь могли состарить его моментально. Похоже было, что ему лет шестьдесят.
Он все время ругал власть.
Саша же, напротив, постоянно «топил» за президента и его команду. Этот жилистый, щетинистый маленький человек особо рьяно отстаивал их интересы в любом споре «под мухой».
А выпивали ребята часто. Обида была какая-то, конечно. Они же были все добрые, хорошие люди, но какая-то нелегкая занесла их в это чистилище.
Назад дороги не было, наверное.
Для себя же я решил все четко давным-давно: есть два уровня этого мира. Первый представляет собой огромную, бесконечную непонятную вселенную, в которой человек даже не пыль. Даже не математическая погрешность. И годы, отведенные на его существование, составляют ничтожно короткое мгновение во вселенском масштабе.
Второй уровень проще – это та самая наша жизнь, которую мы видим перед глазами.
Как только я понимал, что на втором уровне я «приплыл» не к тому берегу, то сразу представлял «первый», понимая, что Вселенной на всех нас начхать, и как-то становилось легче от этой мысли. Все становилось таким бессмысленным, и сомнения с тревогами отпускали.
Я продолжал перекладывать поддоны и решетки.
1. 5 REM
Работать становилось тяжелее. Появилась апатия: меня не возбуждали разговоры о политике, о воровстве чиновников, о социальных проблемах.
Просто потому, что мой типичный быт превратился в тыкву.
Несколько лет назад, когда я выходил из Арбитражного суда округа, выиграв очередное дело с корпорацией «Теплоэнерго», все выглядело иначе: цели, стремления, взгляды на жизнь. Все прошло.
Печально то, что, будучи песчинками в этой огромной Вселенной, наши тела были такими хрупкими и нежными. Они ломались от любого прикосновения жизни, и это было уже не исправить.
В очередной выходной, пришедшийся на холодный и зимний четверг, меня разбудил настойчивый звонок телефона.
Действительно, это было неожиданно. Я ожидал чего угодно: телефонных мошенников, банкиров, пытающихся впарить кредит, соцопрос, но ошибался.
– День добрый, Петр Витальевич?
Без всякого энтузиазма, уже нацеленный на грубость ввиду назойливых телефонных мошенников, я повысил голос:
– Чем могу быть полезен? – однако старался придерживаться норм приличия. Пока что, во всяком случае.
– Позвольте представиться, – послышался приветливый и аккуратный женский голосок с той стороны трубки, – меня зовут Татьяна Сергеевна, я управляющий по кадрам холдинга «Водинвест».
Мысли путались в голове. Меня что, на работу собираются пригласить? Досадное недоразумение. Скорее всего, они нашли мое резюме на одном из популярных сайтов вакансий: оно лежало там еще с тех пор, когда я пытался сразу найти работу после неудачной операции на глазах.
Я не мог представить в тот момент, что сделать этого не удастся: у меня был огромный опыт в юриспруденции, я обладал обширными познаниями в разных областях права, в том числе в узких. Однако физическая невозможность работы ставила крест на всех моих начинаниях: я не мог физически смотреть на монитор компьютера более получаса. Что это за юрист, который не может написать исковое заявление, жалобу или банальное письмо?
Сменив несколько работодателей, я забил на поиск работы по специальности.
Но резюме не закрыл, видимо.
Исходя из фактических обстоятельств дела, оно должно было затеряться в течение недели после появления, ввиду отсутствия регулярных обновлений.
Так это работало.
Так оно и лежало среди тысяч других подобных резюме, забытое и потерянное…
Но как на него наткнулись мои странные соискатели вакансий?
Загадка.
Впрочем, поняв, откуда растут ноги, я решил серьезно объяснить обладательнице милого голоса, что позвонили они не по адресу:
– Да, Татьяна Сергеевна, могу ли я узнать, откуда у вас информация о том, что я ищу работу?
– Осуществляем поиск на «РукХантере», – без намека на лукавство ответила девушка. (Мне представилось, что это милая девушка. Одичавший без женского внимания, я строил свои собственные иллюзии и миры. Кто мог меня остановить?)
– Видите ли, в чем дело, – попытался я быть максимально корректным, – резюме это не обновлялось более года и я, честно признаться, не понимаю, как вы его нашли среди тысяч других.
Девушка ничуть не смутилась:
– О, это не проблема. Дело в том, что мы настроили очень тонкий поиск, отсеяв все остальные. Только один специалист среднего возраста, обладающий познаниями в иностранном языке, свободно разбирающийся во многих узких областях права, соответствовал нашим критериям. Более того, мы проверили судебные заседания с вашим участием – это фантастика.
Что ж. Ответ меня устроил: все было логично. А сейчас пора было переходить к завершающему удару: выкладывать все карты на стол и прощаться.
– Понимаете ли, в чем дело… – начал я. – Примерно год назад у меня случились проблемы со здоровьем, поэтому мне пришлось оставить юриспруденцию. Я даже не могу сейчас набирать текст на компьютере дольше получаса. Один глаз у меня полностью не видит. Второй… видит очень плохо.
Казалось, услышав это, девушка оживилась:
– Вы нас неправильно поняли, Петр Витальевич, – она запнулась, – мы не собираемся брать вас на должность юриста. Вы заинтересовали нас как специалист в выбранных сферах в качестве опытного консультанта, помощника руководителя по юридическим вопросам. В вашем распоряжении будет целый юридический отдел, которым руководит отдельный начальник. А ваша должность – руководящая. От вас не требуется составление правовых и процессуальных документов – только консультации, координация деятельности среди ведомств и аналитика с точки зрения вашего богатого опыта.
Я был немного ошарашен: что это? Великий змей опять укусил себя за хвост? Я снова в обойме? Радоваться было рано:
– А сколько предполагаемых кандидатов отобрали на предстоящее собеседование помимо меня? – этот вопрос был важен. Крупные компании часто использовали такой хитрый ход как пустые собеседования: они приглашали всех подряд, далее тасовали людей как карты, в надежде получить для себя лучший вариант: в идеале – послушный безвольный раб, который не ест, не пьет, обременен двумя ипотеками и огромным кредитом. Это чтобы он не сбежал в любой момент с работы, плюнув на все. Ведь потребность в ежемесячных выплатах подгоняет работать лучше. Очевидно.
– Только вы, Петр Витальевич, – без тени сомнения выпалила девушка. Я вам даже больше скажу: на вашей кандидатуре сразу заострил внимание директор, понимаете? Если на собеседовании все пройдет гладко, то вас сразу и устроят.
– Но мне уволиться надо. Я же работаю сейчас. У меня тут книжка трудовая… – я пытался дать заднюю, потому что боялся разочарований, которых было предостаточно в последнее время.
– Серьезная должность? – голос выглядел насмешливым.
Мне показалось, что говорить о своем текущем положении неуместно, поэтому я решил сгладить впечатление:
– Да менеджер простой
«Менеджер погрузочных работ», – подумал я про себя.
– Нам, в общем-то, трудовая ваша не нужна, – спокойно ответила Тамара Сергеевна, – так что увольняйтесь хоть завтра. Хоть за прогул.
– Некрасиво как-то, – и тут уже лукавил я. Большая часть работяг просто уходила в запой, на чем их отношения с работодателем и заканчивались. – А по зарплате-то что? – этот вопрос меня почему-то не особо волновал – вряд ли ниже 30 000 рублей. По-хорошему, 50 000 будет уже достаточно в моем положении. Но шанс вернуться в знакомую среду – бесценен. Я готов был работать и за такие деньги. Делать то, для чего я был создан. Ну, мне так казалось.
– Двести тысяч…
Я поперхнулся. Мне послышалось?
– Двести тысяч, – протянул я сдавленным голосом от удивления.
– Да, – вздохнула девушка, – но не переживайте, это только на испытательный срок. Затем триста и ДМС. Бесплатная сотовая связь и различные бонусы, которые обсуждаются.
– Когда собеседование? – вопросов не осталось.
– Ожидаем вас завтра в десять часов утра. Всего доброго. До встречи.
Ошарашенный, стоя с телефоном в руках посреди комнаты, я пытался скомпилировать разрозненные хаотичные мысли, которые тот час же, одновременно посетили мою голову. Вот это поворот.