000
ОтложитьЧитал
Ирдан был достаточно спокойным, стражи было немного, и в основном они слонялись без дела или играли в азартные игры, спрятавшись от любопытных глаз. Я прошла мимо знакомых лиц, охраняющих ворота, и вошла в город. Сразу же открылся вид на красивые дома в несколько этажей, все они похожи друг на друга – с блестящими крышами, маленькими, но часто расположенными окнами и цветами в горшках на подоконниках. Каменные стены украшены вырезками из дерева и густо обвиты плющом. Двери с закруглёнными арками сверху, каменные ступеньки с цветными коврами и висящие цветные флажки, которые ярко пестрили и напоминали о грядущем празднике. Цветы и трава редко проклёвывались сквозь каменные плиты, которыми были выстланы все дороги в городе. Ирдан выглядел очень нарядно и дорого, не то чтобы мне было с чем сравнить, но здесь всё было явно не для бедных. Здесь жили только те, кто мог себе это позволить. Бедняков было очень мало, в основном прислуга и подобные им получали комнаты на окраине города в специальных домах. Бедняки сюда забредали на рынки или по крупным праздникам, хотя было и несколько маленьких рынков со свободными лавочками, сюда мог прийти кто угодно, занять пустующее место, если таковое находилось, и продавать свой товар.
Сегодня я иду немного в другое место. Бедняцкие рынки редко могли снабдить большим количеством товара, поэтому наше хозяйство хоть и обеспечивало себя по большей части само, но иногда и закупалось на средних рынках. У таких продавцов были уже собственные склады, а не просто мешок, который можно дотащить до города.
Чтобы дойти до нужного места, нужно было пройти мимо домов мастеров с яркими вывесками их умений и несколько забегаловок, из которых уже начали раздаваться громкие весёлые звуки. В этой части города знати было не очень много, но всё-таки иногда мелькали кареты или светились нарядные платья.
Извилистая дорожка, чуть уходящая вверх, привела меня к нужному месту. Здесь неподалёку стояли лошади и повозки, ждущие разгрузки, повсюду были мешки и бочки. Я пробралась сквозь груду ящиков к маленькой дверце и постучала. Дверь мне открыл здоровенный лысый доранец с недовольным видом, осмотрел меня, мол, что надо, но вслух не произнёс.
– Я от Алары, – поспешила сказать я, чтобы не ждать, что выпалит этот громила.
Он мотнул головой, и я прошла внутрь. Здесь был обыкновенный склад, пахнущий едой и немного сыростью. Посреди сидел тот самый Оурен с уставшим видом и жарил кусок сыра над свечой.
– Будешь? – он протянул мне нож с достаточно поплывшим куском.
Как бы жутко это всё ни выглядело – тёмная комната, амбал за моей спиной, протянутый нож – всё равно этот жест показался мне достаточно дружелюбным.
– Буду, – сказала я и стащила еду с острия. – Я от Алары, хочу продукты посмотреть.
Оурен шумно выдохнул, встал и подошёл к ящикам.
– Ох и дурная баба, всё ещё не доверяет. Ты ей скажи, что мы в следующий раз прям у её порога выгружаться будем.
Амбал ухмыльнулся, а торгаш начал вскрывать ящики.
– Она никому не доверяет, придётся недолго потерпеть, – сказала я, чтобы немного побеседовать.
– Да понятное дело, я не против, вот только сегодня уже приходили с проверкой. Что могло случиться с утра-то? – он отошёл подальше и с нажимом почесал голову. – Я всегда был честным, а две проверки в день – это уже чересчур.
Действительно, странно даже для мнительной Алары. Да и Оурен не выглядел слишком уж подозрительным, чтобы тратить на него столько времени.
– Если ей не нравится, она может найти того, в чьей честности может не сомневаться… – он выглядел действительно расстроенным, как будто ему нанесли оскорбление.
– Постойте-ка. Она послала меня ещё кое-зачем. Может, в этом всё дело?
Торговец сделал удивлённый вид, ему действительно не терпелось узнать, что же такое происходит.
– Она сказала взять у вас мешочек ястребинки, мол, у вас точно есть.
Такой реакции я не ожидала. Оба заулыбались и начали многозначительно переглядываться. Что же это за трава такая? Неужто веселящая.
– Да Алара ещё хоть куда, я смотрю, – начал торговец. – Вот значит на что её потянуло. Придумала повод, то же мне. Дам я конечно!
Он активно начал шарить по мешкам на полках, нюхая то один, то другой. Наконец он нарыл небольшой мешочек в дальнем углу и протянул мне.
– На вот, отдашь ей. Может, посговорчивее станет да подобрее.
Они оба заулыбались, а я стояла с недоумением на лице, пытаясь уловить хоть что-то из их слов.
– Топай давай. Передавай огромный привет, – он немного протянул предпоследнее слово, как будто заигрывая.
М-да. Не очень хочется думать об этой мутной теме. Особенно ужасно вспоминать улыбчивое и хитрое лицо того амбала, уж лучше бы он смотрел с ненавистью, мне было бы не так неловко.
Я поспешила вниз по городу к воротам, чтобы скорее отдать эту траву и забыть про всё случившееся. Даже не стала нигде бродить. Завтра будет целый свободный день, нагуляюсь ещё. На улицах уже начали зажигать фонари и костровые чаши, а солнышко стремилось к закату. Осталось поужинать, помочь разобраться на кухне, и можно ложиться спать. От этой мысли по телу пошла волна расслабления вместе с глубоким вдохом. Надеюсь, сегодня меня не будут мучать тяжёлые сны, которые я даже потом не могу вспомнить.
Перед домом снова было нашествие голодных ртов. Время ужина ознаменовало законченный рабочий день, а вместе с этим и недолгое время, перед отходом ко сну, когда можно было поболтать с соседями, и немного позаниматься своими делами. Именно этим все и занимались. Набежавшие детишки играли в камушки, мужики громко хохотали, стоя у крыльца, а женщины любовались заходящим солнцем, вместе с разговорами о рукоделии.
Я быстренько прошмыгнула внутрь дома, помахала Аларе, и схватилась за корзину с мусором. Через пару минут она выцепила меня из толпы и отвела в сторону.
– Дал?
– Да, – ответила я и полезла в сумку.
– Погоди, я вечером к тебе поднимусь, ты пока занимайся своими делами. – Она мигом вернулась к гостям, подавая хлеб, кому не хватило.
Ну странностей сегодня было достаточно, поэтому я вполне могу подождать какое-то время, когда мне станет наконец всё ясно. Работы по кухне вечером для меня всегда больше, так как и плотность поглощаемой всеми еды возрастает, а вместе с этим множится и грязь. Народ немного уставший и грязный, но довольный, да и в зале не так тихо, как по утрам, все спешат рассказать сколько работы переделали или перемыть кому-нибудь косточки. То и дело я слышала обрывки фраз: «Ух и умаялся я с этими плахами…», «Урожай нынче будет хоть куда, уже вон всё проклюнулось…» или «а Таля-то вон какая оказалась, ходит только хвостом крутит, никакой помощи от неё…». Иногда мне это напоминало улей, стоило выйти из зала и слышалось только – ж-ж-ж.
Гора чумазых тряпок и полотенец ждала своей участи, напихав мешки себе в подмышки, я потащила всё это к соседнему дому. Послезавтра будет большая стирка и уборка, хорошо отдохнули – хорошо поработайте. Жаль, что отдыха было гораздо меньше, чем «хорошей» работы. Сегодня все ужинали немного быстрее, чтобы поскорее лечь спать и выспаться перед своим выходным. Женщины в углу живо обсуждали приезжих артистов, которые по пути миновали нас, видимо, те не пропускали мимо себя ни одной юбки, потому что каждая из них уверяла, что именно ей свистели и делали комплименты. Артисты-красавчики, а что ещё от них можно было ждать в вечных разъездах? Ну я, конечно, тоже пойду посмотреть, но исключительно забавы ради, меня интересует сугубо их талант.
Я сама наложила себе похлёбку и взяла пару овощей. Завтра еда будет хоть куда, наверное, единственные, кто будет работать – это повара и артисты. Ну и стражники. Будут усмирять пьяных дебоширов. Алара, да и все остальные, будут готовить пирог с тиницей. Боже, это самое лучшее, что можно положить себе в рот. Ну из того, что было в моём, уж точно. Его обожают абсолютно все и часто готовят по праздникам. Ела бы его каждый день. А может, даже и ночь. Его и ягоды, которые пробовала сегодня, до сих пор на языке это чудное послевкусие, будто феи собирали нектар с райских полей, а потом вылили его мне на язык. Думаю, завтра насмотрюсь всяких интересностей и, может, смогу выбраться незаметно к Дереку, очень уж хочется обсудить всё увиденное.
От чувства предвкушения я даже перестала жевать, и голоса вокруг как-то притихли. А, нет, комната действительно стала пустеть. Я встала и прибрала за собой. Походила туда-сюда, чтобы убедиться, что моя работа выполнена, и решила последовать примеру всех остальных – пойти готовиться ко сну.
Моя кровать находилась отдельно от всех остальных. Не то чтобы это была какая-то привилегия, просто эту часть подстроили немного позже. Потолки в этом месте очень высокие, и здесь сделали маленькую лестницу и открытый второй этаж с небольшими прегражденьями. Здесь умещались кровать, стол, стул, комод и средний сундук. Остальные обитатели жили в общих комнатах на первом и полноценном втором этажах. Многие считали, что у меня не очень удачное расположение, но лично для меня оно было просто отличным. Я могла не тушить свечу, когда это делали все остальные, и можно было читать свёртки или даже книги. Да и находиться под постоянным взором кого-либо не очень приятно. Мне частенько внушали, что для лучшей жизни нужно общаться со всеми. Но я считаю иначе. Не со всеми, а лишь с теми, кто действительно интересен.
Я принесла себе воды и, умывшись, стала причёсывать волосы. Внизу всё постепенно стихало, и из прикрытого окна стали доноситься звуки ночных насекомых. Расстелив постель, я уже начала раздеваться, но внизу послышались характерные торопливые шаги тётушки. Странно, мысль, что она должна зайти, как-то вылетела из головы, а ведь недавно меня распирало от любопытства.
Женщина поднялась ко мне, опираясь на хиленькие перила, и, увидев меня, немного приободрилась, снова появился таинственный огонёк в глазах. Она уже успела снять фартук и распустила волосы, отчего лицо её вытянулось и помолодело. Редко когда она была такой – расслабленной и женственной, а ведь ей это было очень к лицу. Она взяла меня за ладонь, и мы вместе сели на кровать. Я не решалась начать разговор, да и она, видимо, с ним не торопилась, хотела собраться с мыслями.
– Дорогая, – наконец начала она, – ты же знаешь, как я тебя люблю. Как только тебя привезли к нам совсем малюткой, я уже захотела заботиться о тебе…
Пока что разговор завязывался как-то странно. Не думала, что разговор о траве, начнётся со слов о любви.
– Ты росла на моих глазах. Такая чудачка, все всегда считали тебя странной, отстранённой, хотя сейчас уже устали удивляться. Но я всегда знала, что ты очень талантливая и умная. И заслуживаешь всего самого лучшего. – Тётушка смотрела мне прямо в глаза и даже немного прослезилась.
Я дала ей время успокоиться и легонько гладила по руке. Мне было не очень понятно, к чему она клонит, но уверена, она хочет как лучше.
– А какой у нас выбор? Мы, сама понимаешь, не вольны распоряжаться собой. Как хозяин велит, так и сделаем. Судьба наша нам не принадлежит, и мы не можем делать всего, что захотим. Но мы можем попытаться что-то улучшить, в рамках дозволенного. Маленькие шажочки могут облегчить нашу жизнь. Твою жизнь, Элин.
Она глубоко вздохнула, посмотрела на лежащий мешочек с травой и снова перевела взгляд на меня.
– Ты уже взрослая девушка, тебе уже двадцать три года. Вон какая красавица выросла. Но что дальше? Век женской красоты недолог, особенно при такой-то работе. Я знаю, у тебя свои взгляды на жизнь и интересы, но послушай, при такой жизни ничего хорошего дальше не будет. Но есть кое-что, что может сделать тебя хоть немного счастливее. Ты можешь найти себе мужчину, мы попытаемся задобрить хозяина, я помогу. Он разрешит вам пожениться. Если будет хороший мужчина, может, даже свой дом будет, да и вообще хоть какая-то опора и защита, помощников нарожаете. Жизнь полегче будет, чем в одиночку. Может, даже богача какого себе подберёшь, тот вообще, может, тебя выкупить, вот заживёте!
Мне было малость больно слышать слова Алары. Очень непросто осознавать, что то, как ты хочешь жить – тебе не доступно. А ещё больнее – что она права. В итоге в жизни у меня два пути: остаться одной и быть рабыней всю жизнь, с этим маленьким уголком, кроваткой и только нарастающим количеством работы, или постараться выйти удачно замуж и молиться, чтобы муж был менее суровым, чем хозяин. Есть шанс стать свободной. Или быть замужней рабыней, за таким же рабом. Вот только его статус может быть повыше, да и кого-то из пары, в которой воспитывают детей, редко ещё куда-то продают, есть ещё и некоторые преимущества.
Я поняла её ход мыслей и принимаю всю заботу, но немного непонятно, чем мне можно в этом помочь?
– Я могу помочь, ну, по крайней мере, попытаюсь, – будто прочитав мои мысли сказала она. – Эта травка, ястребинка, что ты принесла, она обладает некими свойствами. В ночь перед праздником весны девушки просят хорошего жениха и топят её в ручье. Ещё моя бабка мне это рассказывала, да и я сама пробовала, ну ты знаешь эту историю.
Знаю. Очень грустно. Молодую Алару хотел взять в жёны очень завидный мужчина, уже готовился выкупить её у хозяина, но их отряд был перебит не то монстрами, не то ведьмами, никто так и не понял. С тех пор она ушла в заботу о других, а про собственное счастье даже не вспоминает.
Она вложила мешочек мне в руку. Её глаза полыхали надеждой устроить моё счастье. Жаль, что я сама не в силах его устроить. Как же паршиво ощущать собственную беспомощность. Я будто неполноценная. Будто от меня отрезали очень важный кусок, в котором находилось право распоряжаться своей жизнью.
– Что с ней нужно сделать? – наконец спросила я.
Тётушка немного оживилась и принялась рассказывать:
– Всё очень просто, как я и сказала. Ждёшь, когда луна поднимется повыше, идёшь к ручейку, даже небольшому, вон возле нас прям, ну ты знаешь. Заплетаешь травку в косу и просишь у Миры себе жениха, потом опускаешь в воду, мочишь руки и лицо. Затем спокойно идёшь спать. И когда-нибудь он появится в твоей жизни.
– Почему тогда все так не делают? – искренне удивилась я.
– Эх, глупышка. Потому что травка редкая, не везде растёт, да и знают про этот обряд немногие. Моя бабка узнала под старость лет, куда ей уже было.
– Ладно, я постараюсь сделать всё правильно… Чары заставят кого-то меня полюбить?
Тётушка заулыбалась, видимо, ожидая такого вопроса.
– Чары лишь откроют тебе путь.
Алара тяжело встала и направилась к выходу.
– Вещички тебе сегодня занесла Фрина, ты уж надень их, принарядись, я тебе бусы дам, цветов в волосы вплетём. Много кто на празднике будет, может, встретишь кого, – она задорно подмигнула мне, как девчонка, и начала спускаться по лестнице.
– Спасибо за заботу, я это очень ценю…
– Отдыхай, дорогая, всё у тебя получится. Спи крепко.
Шаги её удалились, и я осталась наедине со своими мыслями.
Тётушка загрузила меня размышлениями о будущем, о котором не слишком приятно думать. Я намеренно старалась избегать подобных мыслей, чтобы не чувствовать себя загнанным зверем. Она права во всём, но мой внутренний бунт не хотел с этим мириться. Не хотелось менять зависимость от хозяина на зависимость от супруга. А если он будет властолюбив или жесток? Что если мне будет хуже? Но тётушка сказала, что можно попросить мужчину, это значит просить, чтобы полюбил только он или я тоже? Наверное, можно попросить мою любовь, ведь любви не будет к жестокому, а значит, мне будут приятны эти узы, и я буду довольна. Или мой взор затуманится, и я буду любить любого, кто мне подойдёт?
Голову обширно сдавило от количества противоречивых мыслей. Как-то всё это слишком быстро. Неужели, загадывая, я могу уже завтра встретить кого-то? Мне нужно хоть немного времени свыкнуться с этим и разобраться в себе. У меня даже в мыслях не было выходить за кого-то замуж в ближайшее время. Это всегда казалось мне каким-то далёким, будто оно и вовсе обойдёт меня стороной. А теперь это уже здесь. Сейчас я наслаждаюсь хоть какой-то свободой в те краткие моменты, когда вырываюсь из хозяйства, выгуливаю лошадей или бегаю в город. Но это одинаково может закончиться и при замужестве, и без него. Хотелось бы всё обдумать, но обряд должен быть перед праздником весны. Кто знает, что случится со мной за этот год и смогу ли я ещё добыть травы.
Я встала с кровати и подошла к комоду. В нём лежало старенькое платье в цветочек из достаточно нежной ткани. Странно представлять его на себе, я к такому не привыкла, хоть мне и нравилось смотреть на других в красивых нарядах. А тётушка хочет дать мне шанс на лучшую жизнь, даже нашла это платье, чтобы у меня была хоть какая-то возможность привлечь кого-то достойного.
Хорошо, я сделаю, как она сказала. Во всяком случае, ведь можно попросить именно такого мужчину, какого хочешь, так что есть шанс, что мне не придётся мучиться с ним до конца своих лет.
Луна уже была почти высоко, я принялась ждать нужного времени, размышляя о той жизни, которая есть, о той, которая может быть, и о той, которую хотелось иметь. Сложно понять, чего хочешь, когда ты мало пробовал, можно опираться только на тот опыт, который от кого-то слышал, только их отзывы и эмоции. А вдруг, если я попаду в такую ситуацию, мне она будет казаться другой, не такой радужной, как для них? У нас разные вкусы, поэтому их рай может обернуться для меня настоящей пыткой. Нужно прожить, чтобы знать и испытать, чтобы понимать, что хочешь, чтобы опыт сам вёл меня к тому, что мне необходимо.
Я подождала ещё немного и даже сменила догоревшую свечу. Пора. Натянув на себя шерстяную кофту, я стала тихонечко спускаться вниз. Сначала всё казалось очень тёмным, и я старалась не споткнуться обо что-нибудь, потому что не хотела брать с собой свечу и привлекать внимание, но со временем мои глаза привыкли, и ясная луна сослужила мне хорошую службу. Я выскользнула аккуратно за дверь и выдохнула, потому что самая тяжёлая часть моего ночного «побега» завершилась.
На улице стояла приятная прохлада, хотя зябкий ветерок иногда норовил забраться поближе к телу. На небе появилось несколько облачков, которые в принципе не сулили плохой погоды на завтра, скорее всего небо будет таким же ясным, как и сегодня. Маленькие звёздочки мерцали, игриво переливаясь, демонстрируя всю свою прелесть. Но главной красавицей небосвода по-прежнему оставалась луна, её круглые наливные бока будто распирало изнутри нежным голубоватым светом. Она уже достаточно высоко и давно горела, как фонарь, освещая мне дорогу к ручью и к неизведанным тайнам загадочных обрядов.
Когда я подошла ближе к нужному мне месту, ком внутри стал настолько невыносимо тяжёлым, что я рухнула на колени. Они просто швырнули меня к берегу, перестав слушаться, ведь все силы скопились лишь в моих воспалённых мыслях. Слёзы текли по моим щекам и падали в воду. Я смотрела в своё отражение на её глади, и мне стало так ужасно жаль себя. Я просто маленькая крошка на пиру жизни, меня могут смахнуть со стола или раздавить бокалом, и никто не будет сожалеть о такой утрате. Жалость к самому себе – это, наверное, самое худшее чувство, которое можно испытывать. Ты как будто не принадлежишь сам себе, тебя как собаку за верёвку тащат куда-то, а ты не в силах её разорвать.
Трава из мешочка аккуратно выскользнула на мою руку. Осталось только заплести и произнести нужные слова. Но почему-то как раз они и не хотели никак сформироваться в моей голове. Здесь настоящий хаос из ярких чувств, таких как вина, жалость, страх и мыслей о прошлом, настоящем, будущем… Всё это переплетается в ком, который становится всё тяжелее, начиная давить на тело и сознание.
Ну почему Алара не сказала мне раньше! Она могла предупредить или хотя бы спросить… Да ясно почему, потому что я могла наделать каких-нибудь глупостей, по её мнению. Для неё я всё та же девчонка с ветром в голове. Поэтому она решила взять мою судьбу в свои руки. А теперь я должна доверить её в чьи-то ещё…
Хотя, может, она предопределена, и я зря трачу время на расстройства. Какая уж теперь разница. В этот момент здесь только я и эта сухая коса, нужно сказать, чего я хочу и идти спать, а дальше будь что будет…
Ком в горле не давал произнести мне слова. Я попыталась покашлять, но из меня не выходил даже хрип.
– Я …хочу… – начала я шёпотом, – хочу, чтобы ты меня направила… помогла найти мою судьбу… Я хочу узнать об этом мире… чтобы… Чтобы я освободилась от оков этого места…и… поняла, что мне нужно…
После этих слов я сильно закашляла, ком как будто перекрыл доступ к воздуху. На глазах тут же появились новые слёзы, но уже не из-за горести. В попытках вздохнуть я случайно выронила косу из ястребинки. О нет. Этого мне ещё не хватало! Я же ещё ничего не успела сказать, наговорила всяких глупостей, которые даже не близко по смыслу к тому, что нужно было. Чёрт. Я попыталась выловить её из ручья, но все попытки оказались тщетными, течение лихо унесло за собой мою последнюю надежду на хорошую жизнь.
Вот так и разбиваются жизни. В принципе, я не удивлена, в этом действительно была вся я. Удивления было бы больше, если бы я всё сделала правильно, а завтра в меня влюбился какой-нибудь начитанный богач, который обожает путешествовать, и увёз меня с собой. Жаль конечно, что ожидания тётушки не оправдаются… Придётся жить с ней, сколько смогу и во всём помогать, потому что своим очарованием я наверняка не смогу найти себе такого, какого она хочет. Не то чтобы я была не очень хороша, многие считали меня достаточно симпатичной, но вот мои умения держаться особняком от всех или говорить что-нибудь странное, это да, это я могу. Поэтому парни предпочитали более консервативных девушек. Точнее таких, у которых круг интересов – это подоить корову и пообсуждать тех, кто неправильно доит корову.
Немного успокоившись и смирившись со своей судьбой старой девы, я стала возвращаться обратно. В какой-то степени у меня упал груз с плеч, не придётся теперь жить ни с каким мужем, если меня, конечно, не захочет хозяин за кого-то выдать или продать. Но это всё теперь так далеко, у меня есть время подготовиться к этому морально.
Когда я подходила к домам, мои мысли развеяли странные шорохи. Они доносились от конюшни и явно были подозрительными. Я тихонько стала подкрадываться поближе и начала слышать обрывки фраз, кто-то явно что-то затевал.
– Сюда давай… Да, вот так…Ту не бери, этих хватит…
Судя по звуку, этих подозрительных личностей было несколько. Неужели кто-то захотел украсть моих лошадок? И что теперь с этим делать? Если побегу к страже, они уже могут уйти, надо заглянуть и понять, кто это, чтобы их потом было проще найти.
Пригнувшись, я стала подбираться ещё ближе. Конюшня достаточно старенькая, и я даже не могла предположить, что щели, которые давно пора залатать, смогут помочь опознать негодяев. Шуршание доносилось очень активно, видимо, они ещё что-то собирают. Я уже почти была у цели, как меня схватили под руки и затащили внутрь. Если бы мне не закрыли ладонью рот, я наверняка от испуга разбудила бы всех в округе.
– Это же Элин, отпусти её, с ней можно договориться, – сказала одна тёмная фигура и приблизилась ко мне.
Рассмотрев всех внимательнее, до меня только сейчас дошло, что это те ребята, которые переговаривались у конюшни и не спешили идти на завтрак. Так вот что они обсуждали, а ведь тогда они мне не показались особо подозрительными.
Мой взгляд выдал все мои мысли, парни стали волноваться ещё больше.
– Спокойно, спокойно, мы сейчас всё объясним…
– Что тут объяснять, она выдаст нас с потрохами, как только ты её отпустишь!
Эти слова говорил некогда скромный мальчик, занимающийся сеном для скота. Эх ты, Феонька, я же тебе помогала кролика в городе купить, а ты… Но этого я говорить вслух не стала, и никому их них, хотя знала всех, просто укоризненно посмотрела на него, и больше никто не решался сказать. Один из них по-прежнему сжимал мои руки, но уже не так крепко. Все стояли и смотрели друг на друга, никто не знал, что делать.
– Послушай, Элин, – начал один из них, – отпусти нас, пожалуйста. Не говори никому, что видела нас.
– Я думала вы просто воры, а вы сбежать вздумали? – усмехнулась я. – И куда собрались?
– На юг…
– Мы не скажем, меньше знаешь – меньше скажешь, – перебил его другой.
– В самом деле. А может, я хочу с вами?
Я сама от себя такого не ожидала. Хотела сказать одно, а выпалила совсем другое. Я же не хочу с ними. Зачем нужно было это говорить?
На секунду все опешили. Видимо, их план был не на столько проработан, чтобы быстро среагировать на пополнение.
А может быть, это мой шанс и есть? Стать свободной. Почему бы и нет? Что меня держит? Я спрашивала саму себя, но не понимала исходящих ответов. Нет? Почему нет? Почему всё моё естество пошло на попятную. Только что у меня был порыв к свободе, а теперь всё тело кричит «нет».
– Ну-у… – начал державший меня парень, – мы не рассчитывали ещё кого-то брать, у нас запасов и всего только на нас, а уходить надо сейчас.
Все закивали головами продолжая раздумывать.
– Идите, ребят, я пошутила. Удачной дороги, я никому не скажу.
После этих своих слов я окончательно приуныла. Раньше я думала, что понимаю себя, но сегодняшний вечер так сильно помотал меня по различным чувствам и мыслям, что теперь я не уверена ни в чём. Ничего не хочу. Всё бессмысленно.
– А как нам быть уверенными, что никому не скажешь? – отозвался самый крупный из них.
– Да никак. Хотите – убейте меня, либо просто надейтесь, что промолчу.
В план маленьких бегунов явно не входило подобное кровопролитие. Они посмотрели на меня округлёнными глазами, ошарашенные моими словами.
– Да ладно, мы тебе верим, иди конечно, – промямлил кто-то сбоку.
– Берите сёдла лучше вон те, их чистили недавно, да и качество лучше.
– Спасибо.
Махнув рукой, я вяло вышла из конюшни. Состояние такое, что совершенно плевать, что будет дальше. Никаких праздников мне уже не надо, дойти бы до кровати и забыть наконец этот день.
Я без единого звука прошла в дом, поднялась к себе, стащила всю одежду, напялила ночнушку и рухнула на кровать. Завтра будет ещё один славный день. Надеюсь, он будет проще, чем этот.