000
ОтложитьЧитал
Данное произведение несет сугубо развлекательный характер, не имея цели повлиять на кого-либо, сформировать мировоззрение, мышление и прочее, переубедить и т.п. Данное произведение никому ничего не доказывает и не утверждает, как и его автор. Все персонажи и события вымышлены. Если вы узнали себя, то вам показалось. Также автор не разделяет взгляды и убеждения, не одобряет действия любых героев нижеприведенного творческого акта (этой книги). Вся ненормативная лексика, сленг, противоречивые высказывания используются лишь для эмоциональной окраски и передачи характера героев. Рекомендуемый возраст ознакомления с этой книгой – двадцать один год. Курение и употребление алкоголя вредит вашему здоровью. Приятного прочтения.
Главы Тоски
1
– Я приеду в понедельник, – так сказал мне мой другой, с которым я стал все реже видеться.
Новые знакомства, увлечения, работа, течение жизни. Все меняется, а нам хочется, чтобы оставалось прежним.
Я познакомился с ним во время учебы в колледже. Мышление и взгляды этого человека были близки мне, поэтому мы быстро нашли общий язык. Дальше пошли постоянные пьянки, разговоры обо всем и ни о чем, о том, что важно нам, но ничего не значит для других. Мы славно проводили время, тратя его впустую, но сохраняя надежду на то, что все это не зря и имеет смысл.
2
Это последняя попытка выучиться хоть на кого-то, уже вторая. Только вторая, но я был уверен, что больше шансов у меня не будет, поэтому мне необходимо приложить все усилия и закончить этот колледж.
Первый курс предыдущего учебного заведения разочаровал меня. Я сам разочаровался в себе, еще когда поступал туда. Так бывает, если строишь грандиозные планы, почти не связанные с твоими способностями, и они сталкиваются с самой обыкновенной действительностью. Ничего не остается кроме как смириться и принять то, что таланта и тех самых способностей в тебе гораздо меньше, чем казалось когда-то там, что условий и условностей для осуществления целей, поставленных когда-то там, куда больше, чем твоего желания справляться с ними, чем навыков преодолевать эти препятствия.
Объективная сторона жизни, внешний мир, все это уничтожило мои глупые заблуждения о том, что я буду делать и где окажусь в будущем. Конечно, не стоит забывать и о том, что иногда требуется прилагать усилия для достижения результатов. Однако, чаще всего, усилий я не прикладывал, поскольку все получалось достаточно хорошо само собой. Из-за этого и зародилось то заблуждение, подарившее мне высокое самомнение и полную уверенность в своей исключительности, но забывшее сказать, что мир вокруг меня не стоит на месте, и никто не планирует отдавать мне все, что я хочу, просто так.
К выбору своей второй профессии я подошел чуточку серьезнее, чем к первой. Тот год в университете показал мне, что я не готов учить неважные для меня вещи и аргумент «так надо» меня совершенно не устраивает. Исходя из этого, я решил выбирать то направление, к которому я ощущаю некоторую предрасположенность. Выбор оказался невелик, но он все же был.
Пересдавать экзамены я не планировал, поэтому согласился на попытку поступать по аттестату в какой-нибудь колледж. Жестокая реальность уже ударила меня, но мое восприятие снова начинало брать верх, во мне, где-то очень глубоко, возрождался оптимизм и начинали строиться новые воздушные замки, не такие огромные, как раньше, но все же они строились.
Может показаться, что я не понимал правила жизни и прочее, это не так, я прекрасно все понимал, но не желал мириться с этим, считал, что мне-то уж точно повезет, и я буду находиться выше остальных.
В начале лета я забрал документы из вуза, мне даже не предлагали остаться, увидев сколько у меня накопилось долгов. Куда пойти дальше мне уже было ясно, так что все оставшееся время я тратил на ерунду. Чаще всего встречался с друзьями, читал художественную литературу в больших количествах, изредка переключаясь на серьезные работы, смотрел разнообразные фильмы, продолжал осваивать игру на клавишах при помощи синтезатора, купленного в прошлом году – скучная, заурядная жизнь. Приближался август, я отдал свои документы только на одно направление и стал ждать ответа, продолжая свой размеренный распорядок дня.
Было кое-что, что тревожило меня: мой режим, он съехал основательно. Тем летом я часто оставался у друзей и ложился спать рано утром, после чего больше не мог заставить себя лечь раньше трех часов ночи, а проснуться до 12 часов дня. Это уже стало привычкой, наверно, лучше сказать проблемой. В некоторые дни я пытался не спать больше суток, но все равно засыпал и режим уезжал еще дальше.
С поступлением никаких сложностей не возникло, я спокойно попал на бюджетное место и был этому даже рад.
– В этот раз мне хватит сил. Определенно хватит, – звучало в моей голове.
С таким настроем я отправился на первые занятия, на которых происходило знакомство с колледжем, его руководством и преподавателями, выдавались студенческие и демонстрировалось расписание, которое меня расстроило обилием первых пар. Я же не встану так рано. Придется бороться с самим собой.
Некоторые предметы заинтересовали меня, некоторые не вызвали никаких эмоций, а от некоторых я машинально закрыл лицо ладонью и пожалел, что не сделал перезачет по тем малочисленным дисциплинам, которые уже были сданы.
Все мои одногруппники показались заурядными, так что с самого начала я принял решение ни с кем не общаться, учиться наедине с собой, никого не беспокоить и самое главное, не беспокоиться из-за других.
Ради приличия впоследствии я познакомился с некоторыми людьми, почти сразу забыл их имена, но из-за того же приличия не подавал вида, заменяя все имена местоимениями или, в самых редких случаях, длинными паузами, оканчивающимися «Да, точно, извини, я забыл».
Во время перерыва я всегда выходил на улицу, курил, пил кофе, купленный в автомате, и наслаждался последними по-настоящему теплыми днями. После чего, за пару минут до начала пары, возвращался в кабинет, садился на какое-нибудь место примерно в середине, так как там никого не было: большинство располагались либо в самом конце, либо в самом начале, а центр пустовал, как будто ожидая моего прихода. Помимо меня было еще несколько таких «одиночек», но и на них я старался не обращать внимание. Я пришел сюда учиться, а не знакомиться – так я думал тогда.
К слову, несколько знакомых у меня тут было. В этом же колледже учился мой друг М., с которым мы познакомились еще в школе, после окончания которой он сразу поступил в это учебное заведение, только на другую специальность, и был уже на втором курсе, а я же попытался получить высшее образование, но результат известен.
Я знал не только М., но и пару людей из его группы, так что иногда мы пересекались на перерыве, болтали, курили, договаривались о встречах в конце недели. После занятий чаще всего я и М. брали немного пива, выпивали по пути к остановке и ехали домой. Примерно через час созванивались и шли «погулять», то есть еще немного выпить и поговорить об учебе. Обходили дворами район, заворачивали в небольшую пивнуху, снова выбирались во дворы и так до самого вечера. Блуждания и бесконечные разговоры, тогда мне все это нравилось, приносило настоящее удовольствие.
Такие встречи повторялись не каждый день, но становились более частыми, хотя и не мешали учебе. Каким-то образом я справлялся с домашними заданиями и даже перечитывал лекции. Как-никак в моих планах было получить диплом, а после этого думать, что же мне делать дальше, может, смогу работать по своей специальности, кто знает?
Я был настроен серьезно. Когда у нашей группы спрашивали, кто собирается работать после колледжа по профессии, большинство смеялись и говорили, что поступили сюда только потому, что смогли поступить, а само направление их не особо интересует. Это было заметно, я же был из тех, кто отвечал «я собираюсь», обращая на себя недоумевающие взгляды толпы, случайно оказавшейся здесь со мной.
Не только я входил в число желающих отучиться и работать дальше, примерно из 50 человек еще 4 заявили, что не исключают возможность работы в этой сфере. Все это не удивило меня, потому что подобное наблюдалось мной и в универе, там точно так же большая часть студентов, и я был одним из их числа, училась только потому, что смогли поступить именно туда, никакого понимания своей профессии и желания получит ее у них не было, тем не менее им хватило усердия доучиться.
Примерно так прошли мои первые два месяца. Я старался не прогуливать занятия, чаще всего у меня это получалось, но мне стало казаться, что мой энтузиазм потихоньку ослабевает. Плохой знак.
Прозвенел звонок, началась лекция по физике. Она проходила в просторной аудитории с большим количеством скамеек и столов, выстроенных рядами в несколько «этажей» и больше походила на спортзал, через огромные окна которого ярко светило осеннее солнце, освещая все пространство этой аудитории.
Я вообще ничего не понимал и от скуки изрисовывал поля тетради, физика перестала даваться мне еще в конце школы, иногда делал какие-то записи с наивной мыслью, что дома смогу разобраться в данной теме.
Монотонная речь преподавателя нагоняла сон, я уже перестал записывать и погрузился в свои мысли. Может, мне стоило еще лучше подумать перед тем, как поступать сюда? А какие у меня были варианты? Да ладно, с физикой справлюсь как-нибудь, уже не имеет смысла переживать из-за этого. Чем бы дома заняться? Я же что-то хотел…
Звонок разогнал поток мыслей, все студенты встали и направились к выходу, у меня было ощущение, что меня разбудили. Я спокойно собрал свои вещи. Преподаватель остановил всех студентов у выхода и стал рассказывать о чем-то не связанном с предметом, что-то о пропуске или какой-то карте для входа в колледж. Я не вникал, только сказал вслух какую-то глупость, в мою сторону посмотрел парень, выходивший передо мной, и переспросил, что я сказал, я повторил свою шутку, и он рассмеялся, добавив к моему бредовому юмору еще немного ерунды. Он был ростом примерно с меня, но худее, чем я, со светлыми волосами и небольшой бородой. Черты его лица чем-то походили на мои.
– Тебя как зовут? – спросил он. Я представился. – А меня Е.
– Приятно, я на его парах хочу спать, о чем он вообще говорил, кто-нибудь слышал или понял?
– То же самое, очень нудно рассказывает, но тема была интересная, я частично уловил суть.
– Я перестал понимать почти сразу. Что у нас сейчас должно быть?
– Математика что ли, пойдем, посмотрим.
– А ты куришь? – спросил я, когда мы проходили возле выхода.
– Я бросаю, но покурить можно.
– Тогда выйдем, хочу на улицу, взбодриться немного.
После небольшого перекура я и Е. поднялись на второй этаж, где висело расписание и убедились, что нам пора идти на математику, с которой мои отношения выстраивались примерно так же, как и с физикой, но все таки были чуть лучше. К тому же половину материала первого курса я уже проходил, даже смог частично понять, и поэтому не переживал.
– Не люблю садиться спереди, но и в самом конце тоже, давай где-то в середине поищем место? – предложил я, заходя в кабинет.
– Вон как раз свободно ,– ответил Е., указывая на пустые места в центре ряда парт.
Началась лекция, я испытал облегчение, поскольку материал совпадала с тем, что мной уже был выучен, так что можно выдохнуть, первые полгода математика мне не угрожает. Мысли вновь вернулись к перезачету.
Во время лекции мы особо не разговаривали, разве что переспрашивали, что надо записать. Полтора часа тянулись долго. Прозвенел звонок, это была последняя пара, так что на крыльце, покурив, я попрощался со своим новым знакомым и пошел домой.
3
На учебе стало ужасно скучно.
– Как ты смотришь на то, чтобы после пар попить пива? – спросил я у Е.
– Смотрю крайне положительно.
– Я бы прямо сейчас ушел.
– Кто разговаривает?
– Извините.
Я молча продолжил разрисовывать свою тетрадь. После занятий мы вышли на улицу и решили заглянуть в один бар, расположенный неподалеку.
– Я там никогда не был, но всегда хотел зайти.
– Давай посмотрим, я тут вообще нигде не был.
«Фрегат» – чудесный бар, потому что там никогда никого нет, там никогда никого нет, потому что мы приходим примерно в 12 часов дня, изредка попадая на чей-то бизнес ланч. Помещение средних размеров, с гардеробом, туалетом и самим залом, оформленным в морском стиле , в котором находилось пара десятков столиков, вип зона, имеющая форму палубы корабля, а в самом конце – барная стойка. Мы сели под колонной, за небольшой столик, остальные были рассчитаны на компанию побольше, чем 2 человека, так что мы расположились тут.
К нам подошла официантка, протянула меню. Выбор радовал, но я пришел сюда попить пиво, поэтому сразу попытался отыскать страницу с алкоголем. Все пиво было бутылочное, не самое хорошее, но атмосфера заведения и желание посидеть здесь брали свое. Я выбрал светлое дешевое. Нам быстро принесли наш заказ, мы взяли только пиво, никакой еды, две бутылки дешевого пива.
– Слышал, какую херню сказала преподша по математике?
– Ты про ассоциативный ряд, доказывающий твою ненормальность?
– Да, это же полный бред, неужели она в это верит и не знает, что это всего лишь пример типичного сновидения из книги Фрейда?
– Я думаю, что не все читали Фрейда , к тому же она ведет не психологию или что-то подобное.
– Это да, но все равно глупо верить всякой первой попавшейся бредятине из интернета.
– Может быть… Лекция все равно была неплохая.
– Она как-то нудновато рассказывает, но лучше, чем физик.
– Вот были бы мы преподами, так рассказывали гораздо лучше.
– Конечно, как же еще?
Мы сделали по глотку пива и осмотрели зал.
– Тут неплохо, хорошо, что зашли.
– Да, комфортное место.
– Еще и до учебы близко, можно вместо пар ходить сюда.
– Лишь бы не зачастить.
– Ты прав, выбирая между парами и пивом, я бы выбрал второе.
– Любой выберет попить пиво, как мы сейчас, – он отпил из бокала. – Выбор, выбор, вот о нем и поговорим.
– Давай.
– Тебе не кажется, что все вокруг какие-то целеустремленные, все знают, чего хотят, как действовать и как добиться своих целей?
– Как будто они не раздумывают, делают выбор моментально, и у них нет с этим проблем?
– Да, именно так.
– Я вообще не понимаю, как люди выбирают, как они решают, что им нужно. Если передо мной появится развилка, то я буду думать, по какой дороге мне пойти и в итоге пойду другим путем. Уверенность и умение быстро принимать решения – не про меня. Мне нужно все обдумать несколько раз, представить все варианты развития событий, запутаться в своих фантазиях, именно фантазиях, потому что эти варианты обретают самые фантастические формы, – я промочил горло пивом, – затем отказаться от действия. В некоторых случаях я обхожусь без долгих размышлений, но это бывает редко. Я привык копаться в своих мыслях, вести разговор с самим собой – дурная привычка.
– Вот я о том же! Как они все справляются с этим?
– Наверно, это нам не повезло, либо мы сами ничего не хотим.
– Не сказал бы. У меня есть планы.
– У меня тоже, но, как я до этого сказал, мне сложно перейти к действию.
– Погоди, ты еще что-то про разговоры с самим собой сказал, это как?
– Не, не так, как ты мог подумать, я не сошел с ума.
– Может, и сошел?
– Может, да, но разговоры тут не причем, я не слышу какие-то странные голоса, которые говорят мне непонятно что, я сам с собой веду диалог, иногда слишком сильно погружаясь в эту беседу.
– Звучит странно, но более странно то, что я представляю, о чем ты.
4
Алкогольное опьянение. Когда я познакомился с ним в первый раз , оно мне понравилось, запомнилось ощущением расслабленности, открытости и позитива. Можно говорить на все темы, о которых обычно молчишь, можешь сделать то, что оставалось в твоем воображении. Конечно, потом все изменилось, но тогда было именно так. Несколько неудач и лишних размышлений привели меня к выводу, что сейчас стоит пить, я прекрасно знал, к чему это все приведет, был уверен в этом, алкоголь позволяет отвлечься от всего и перейти на другой уровень восприятия, он раскрашивает окружающий мир.
Похмелья не было, не было достаточно долго. Когда мои друзья лежали после пьянки и не могли даже пошевелиться, я спокойно просыпался спустя два часа и шел по своим делам, мне было совершенно непонятно, что они испытывают.
Денег всегда было мало, но каким-то образом тусовки и алкоголь сами находили меня. День рождения у одного, какое-то событие у другого, встреча без причины, встреча потому, что давно не собирались вместе, неожиданная встреча, которая переросла в пьянку. Иногда я сам предлагал что-то устроить, но чаще всего все происходило без моего вмешательства, от меня никаких усилий не требовалось.
Я стал чаще видеться с Е., после учебы мы устраивали экскурсии по барам, обошли большую часть заведений нашего города, приметили парочку, в некоторых стали постоянным гостями.
5
К искусству я всегда относился скептически, но каким-то образом стал приобщаться к нему, найдя то, что зацепило меня, вызвало душевный отклик.
– Я не принимаю поэзию в общепринятом виде, – говорил я пьяный, – забудьте про рифму, про смысл и посыл, эстетическое наслаждение от созерцания слова, за которым ничего не скрывается, формулировка без построения четкого ряда или, быть может, даже за неимением структуры – вот, что надо для поэзии настоящей. Это не глупый набор слов, нет, это передача того дикого, неистового состояния экстаза, в котором оказался автор, которое улавливаешь, оказавшись в состоянии подобном и тогда. Тогда! Тебе открывается понимание красоты… – у меня закончился воздух, чтобы говорить. – Красоты души и чувства, размазанного по бумаге! – закончил я.
– Это стих?
– Да, это стих, пусть это будет стих, мне все равно, я объявляю сказанное мною стихом, поэмой, творчеством устной речи!
– Значит, тебе нравится артхаус?
– Однозначно сложно ответить, раньше подобное вызывало у меня только отвращение и непонимание, но не так давно…не так давно мне стали нравится некоторые артхаусные… проекты…творения…ты понял.
– Понял.
– Ты понял, в этом творчестве я вижу как раз творческий акт какого-то иступленного безумия, выход подсознания на уровень осознанного мышления и транслирование этого потока.
– Это ты про поэзию все еще?
– Я это про все, что угодно, пусть будут фильмы, музыка, книги, инсталляции, это все являет собой поток энергии и подсознательного мышления, но без смысла, если появляется смысл, то искусство умирает, я ценю его как акт непорочного выражения чувства, хоть это уже и можно назвать смыслом… не важно.
– Мне тоже кажется, что такое лучше, чем когда говорят о скрытом глубоком смысле.
– Да, это полный бред, имеет значение сам процесс создания.
– Поддерживаю.
– Я не говорю, что все должно быть бессмысленно, авангардно и как-то так еще, конечно, нет, но такое искусство мне нравится больше, оно как будто ближе ко мне, несмотря на то, что раньше так не было.
– Какие мы великие аналитики.
– Еще какие. Искусство – глупейшая вещь, бесполезная, но очень важная и притягательная, парадоксальная.
– Ты как бы отрицаешь искусство?
– Нет, я не нигилист, я ни к кому не отношусь.
– Я не говорил, что ты нигилист.
– Значит, я это сам додумал. У меня свое воззрение на все явления мира, но, наверно, можно сказать, что отрицаю, но также отрицаю отрицание важности этой деятельности. Без картин можно прожить, только это уже будет другое общество, нельзя забывать про воспитание эстетики.
– Так ты же против эстетики, рифмы и всего прочего, нет? Да и как вообще эстетику воспитать?
– Я против общепринятого понимания всего этого, эстетика, красота слога и слова кроется за пределами сочетаемости этих слов в рифму, тут важно нечто внутренне, та самая энергия, называй как хочешь, я использую это определение только для наглядности. Мы сможем жить без искусства, но какой тогда станет жизнь?
– А какой она станет, если творчество каждого человека будет считаться значимым и достойным внимания?
– Тут должна быть та самая грань, не каждый способен творить, но каждый имеет право на попытку, ладно, разговор ушел в другую сторону, я опять отвлекся и расплылся в мыслях.
– Я примерно понял, о чем ты
– Вот, понимание это тоже одна из тех вещей, которые не доступны человеку.
– Кажется, я где-то такое слышал.
– Конечно, об этом говорят давно и многие, что один человек никогда на самом деле не понимает другого, а только думает, что способен его понять, перекладывая свой опыт и восприятие на опыт и восприятие собеседника, но как раз таки восприятие-то крайне субъективно, потому и истинного понимания быть не может, пусть вы знакомы много лет, пусть вы только встретились, тебе всегда только кажется, что ты понял другого человека, как и ему кажется, что он понимает тебя, я имею ввиду, что невозможно стопроцентное взаимопонимание, от части да, у нас есть что-то общее, и мы в некоторой мере опять таки понимаем кого-либо, но полное, самое настоящее понимание никому и никогда не будет доступно, пока этот человек не станет всем мышлением второго.
6
Иногда я писал стихи, то, что я сам называл стихами. Когда приходило вдохновение, весь мир вокруг словно исчезал. Я начинал ходить по комнате, ходить по дивану, ходить быстрым шагом, стоять по несколько минут в одной позе, сидеть, лежать, вновь резко вскакивать и искать себе новое место, позволяя всем мыслям и словам проноситься у меня в голове, добавляя по строчке в свое стихотворение или прозаический текст.
Я сам ни о чем не думал, мышление становилось самостоятельным и чувство контроля над ним исчезало, потом, закончив писать, я ощущал усталость и удовлетворенность, смешанную с туманом в голове, и отправлял продукт моих творческих безумств Е., сопровождая все это фразой: "Внимание! Сих!".
"Тебе никогда не придется углубляться в здравомыслие, если, заметив угодное действие всему вышеперечисленному и даже не включенному в таблицы перечисления нужных глав заимствований, принадлежащих незванноназванному супружеству модуляций источников всего переходящего по надсознательным процессам усугубления критериев паразитирования на геральдике извергнутых, предельно амбициозно загнанных, за стены вашего покрова, и скажут они тебе, они скажут, да, тебе обязательно будет произнесено только лишь одной их слово, слышать не хочется его, не надо слышать, а ты не можешь, уже пора, и скажут"
Иди.
– Что из этого стих?
– Я же специально указал кавычки. Сам стих – это "Иди", а все остальное – название стихотворения.
– Величественно.
– Скоро будет сборник стихов,– говорил я.
– Было бы здорово что-то выпустить, альбом там или сборник стихов, но ничего мы не будем делать.
– Может, когда-нибудь. Еще можно короткометражный фильм снять в стиле «Кафе Донсплам».
– Планы амбициозные.
– Да у меня помутнение рассудка, ощущение, что все могу, и все получится, только вот я знаю, что это не так.
7
Я познакомил Е. с М. на одном из перекуров, когда мы случайно встретились на крыльце, и предложил потратить вечер на пьянку. Наш бюджет не позволял пойти в бар, но закупиться в магазине и зарыться вглубь дворов можно.
Набрав небольшой запас, мы вышли к сомнительным домам, каким-то общагам, где редко ходят люди, а если ходят, то не останавливаются, чтобы сделать замечание и потревожить тебя.
Нашим местом для отдыха стали уютные ступеньки, ведущие в заколоченную дверь. Я никогда не понимал, что должно находиться за этими дверьми, они всегда закрыты, к ним никто не подходит, и по моим расчетам они должны открываться либо в чью-то квартиру, либо в стену подъезда.
– Тебе не кажется, что запах сигарет, когда ты пьяный, как-то даже приятен? – спросил я, закурив.
– Ты о чем?
– Я имею в виду, когда ты пьян и куришь, как будто этот запах становится другим, становится не противным, а приятным, и ты наслаждаешься им, не было такого?
– Не припомню, – ответил М.
– Напился уже? – спросил Е.
– Размышляю слегка.
За разговорами и бухлом мы сидели, позволив дню идти быстрее.
– Пиво закончилось, пора в магаз, – сказал я
– До него далеко, – возразил М.
– Пить мы что будем? Сходим и вернемся сюда.
– Да я же это так… просто.
Магазин, по бутылке на дорогу, снова тут.
– Хорошее место, никто не мешает, только окна меня смущают, – сказал Е.
– Нас как-то выгоняли с той стороны, – я показал на край этого же дома. – Кто-то из форточки высунулся, наорал на меня и моего друга, пришлось уйти, чаще всего всем насрать и никто ничего не говорит
Стоило задуматься об этом раньше, но я уже разучился думать и хотел только веселиться.
Мы присмотрелись к окнам, через некоторые можно было рассмотреть комнаты.
Уже начало темнеть, но нам не было до этого дела. Мы еще раз ходили в магазин и становились пьянее. Я уже принялся рассказывать какой-то бред, который мне снился, М. подхватил идею и поделился своим сном, Е. сделал то же самое.
Как настоящие дебилы мы решили, что пора бы включить музыку, только тихо, мы же не хотим никого потревожить.
– Сейчас я включу одну… – сказал я, закрыв один глаз и достав телефон, – одну песню
– О, давай! – поддержал Е.
– Нашел, – я включил трип-хоп.
– Классика. – сказал Е.
Музыка играла тихо, чтобы ее могли слышать только мы, но наши разговоры становились громче, пришлось добавить звук.
– А теперь другая классика, немного ретровейва.
Все уже были очень пьяные и начали танцевать, прыгать, дергаться. Я надел себе на голову рюкзак, сказал, что это такая маска, и крутился с ним.
– Вы ебанутые? – послышалось откуда-то сверху, голос женский.
– Да, немного! – крикнул я в ответ, снимая рюкзак с головы.
– Что у вас за дискотека? – уже другой, тоже женский голос, задал вопрос.
– У нас сегодня праздник.
– Какой?
– Вторник.
– Спускайтесь к нам, у нас еще есть пиво, – сказал Е. веселым голосом, дружелюбно приглашая их присоединиться к нашей вечеринке.
– Давайте к нам, – поддержал его М.
– Спасибо, нам и без компании долбоебов хорошо.
– Тогда идите на хуй, дамы! – крикнул я.
– Сейчас ты пойдешь, хватит под окнами орать!
– Приносим свои извинения, мы… – я задумался, – мы слегка не уследили за собой, а вы к нам точно не хотите?
– Спасибо, нет.
– Тогда идите на хуй и не мешайте нам отдыхать.
М. и Е. рассмеялись.
– Извините его, он немного дурной, – говорил им Е.
– Да вы все дурные.
– Не хуже вас, – вставил я. – Возможно, даже лучше.
– Чего ты злишься? – спросил М.
– А почему хуй пойми кто нас оскорбляет?
– Да и хуй с ними, забей.
– Хуй с вами, я забил! – крикнул я.
– Поздравляем.
Неожиданно Е. ударил меня по плечу, что-то крикнул и побежал.
– Что?
Он повторил.
– Что?
Я не понял.
– Менты! – крикнул он убегая все дальше.
– Где?
Я повернул голову и в этот же момент почувствовал, как меня крепко хватают за правую руку. Обернувшись полностью, я увидел мужчину средних лет, внушительных размеров, в форме.
– Здравствуйте, – сказал я, попытавшись придать голосу максимум вежливости, но забыв о четкости произношения слов.
– Здравствуйте, идем, – резко сказал он.
Второй точно так же вел под руку М.
– Чего разорались? – спросил тот, что вел меня.
– Да мы как-то случайно, не заметили.
– Вы знаете, что на улице распитие спиртных напитков запрещено?
– Знаем, – возражать и оправдываться не было смысла, нас уже поймали. – Можно покурить, пока идем?
– Давай быстрее.
Я закурил и подумал, что если бы услышал, что говорит Е., то, возможно, смог бы убежать с ним, только вот бегаю я плохо, медленно и недолго, спорт не являлся моей сильной стороной, так что и пытаться не стоило. Я никогда не убегаю: для этого нужно быть хорошим бегуном, я таким не был.
Мы остановились возле бобика, к нам вышел еще один запыхавшийся сотрудник органов.
– Не догнал, – отдышавшись, сказал он.
– Третий куда делся? – спросил державший меня.
– Не знаю, убежал куда-то.
– Знакомы с ним?
– Только встретили.
– То есть вы не знаете, где он живет?
– Нет.
– И как зовут?
– Мы с ним только познакомились, ничего не знаем.
– Проедем вокруг, может, попадется… Давайте в машину! – повысив голос добавил один из них.
Мы сели в бобик, там было очень тесно и темно, всю дорогу трясло, как будто асфальта не было и мы ехали по бездорожью, возможно, эта машина специально так устроена, чтобы ты еще по пути мог понять, что обосрался и законы стоит соблюдать.
Е. мы не встретили, нас довезли до участка, бывать здесь мне еще не приходилось. Дверь бобика открылась
– Выходите.
– Покурить можно? – спросил я, выползая из неудобной машины.
– Нет.
– У вас машина неудобная, – язвительно заметил я, как будто это кого-то интересует.
Ответа не последовало. Нас завели в здание, внутри все выглядело как в подъезде: стены выкрашены в блевотно зеленый и белый цвет, пол как будто обоссан, плитка местами отлетела, с одной стороны стоит скамейка, а с другой, возле трубы, спит бомж. Обстановка впечатляет.
Нас подвели к столу регистрации, за которым работал молодой человек. Этот стол занимал почти половину того помещения, где мы оказались, он был завален бумагами, а за ним можно было увидеть шкаф и тумбочку с вещами.
– Имя фамиля? – спросил сидевший за столом парень, я представился.
– Какие вещи с собой?
Я протянул пакет, в котором валялась тетрадь и оставшаяся бутылка пива, пиво забрали – пакет вернули.
– Документы есть с собой?
– Да, сейчас, – я пошарил в кармане, вытащил паспорт и протянул ему.
– Присядьте на скамейку, – сказал он, не поднимая головы. – Кто там следующий?
Следующим был М., он показал пустой рюкзак, паспорта с ним не было.
– А пиво нам вернут? – спросил я, вернувшись к столу.
– Сядьте.
– Извините.
М. тоже отправили выжидать.
– Народа нормально,– сказал М., как будто оценивал заполненность какого-нибудь клуба.
Народа и правда было достаточно: рядом с нами сидело три человека, еще несколько ходили возле входной двери, кто-то был в туалете, тут же находилось три "камеры", в которых также сидели люди. Один из них стоял, высунув руки через решетку.
– Вас за что взяли? – спросил мужик из-за решетки рядом с нами.
– Выбрали не то место, чтобы бухнуть.
– А-а-а, – протянул он. – Понимаю.
– А тебя за что?
– За драку.
– Понимаю.
– Где тут туалет? – спросил я у одного из сотрудников, он молча указал на дверь дальше по коридору.
Я пошел туда, толкнул дверь, но она не открылась. Я толкнул еще раз и в приоткрывшуюся щель увидел, что там стоит пара человек и курят, а один из них держит дверь и выступает в роли баррикады.
– Прошу прощения, не хотел мешать, – сказал я.
Тот, что выполнял функцию замка, промолчал.
– Там пока перекур, занято, – сказал я, вернувшись к М.
– Надо было так попасть… – выразил мысли вслух М.